IT-путешествие Синдбада - Страница 2

Синдбад коснулся оправы дальновида и увеличил изображение.

Немногочисленное народонаселение потерянно бродило среди этого изобильного благолепия – или горестно простирая руки к небесам, или бия ими себя в грудь, или орошаясь обильными слезами и раздирая рты неслышными отсюда криками горя и отчаянья.

- Что за беда поразила жителей этой прекрасной страны? – осторожно спросил он, указывая рукою. – Поведай мне, о Абу Джафар!

Мудрец и звездочет с важностью воспроизвел протокол синхронного поднятия ревматического пальца и клочковатых бровей:

- Знай же, о Синдбад-мироход, что многие и многие века подданым этой державы любые чужестранные нравы, законы и даже сами правители представлялись и ныне представляются образцами высочайших добродетелей и совершенства. Собственная же страна – мрачнейшим и гнуснейшим зинданом, исполненным всяческих мерзостей и нечистот. Бесчисленные жители ее, покинувшие родные пределы, мнят себя счастливейшими из счастливых, а немногие оставшиеся не устают и никогда не устанут проклинать место рождения своего.

- Но ведь стоит лишь посмотреть…

- Но разве смотреть и видеть – это одно и то же? Не торопи меня с ответом и сам не спеши давать его в сердце своем, ибо так ты лишишь себя большой доли мудрости. Пока же обрати взор свой туда…

Он плавно перевел палец из вертикального положения в горизонтальное. Синдбад послушно отследил направление.

Воистину, то была превосходнейшая из стран на лице земли, ибо обитатели ее – все до единого - непрестанно улыбались. Стены высоких зданий были благоукрашены гигантскими портретами Правителя с отеческой улыбкой во все мудрое упитанное лицо и верхом на золотом коне. Конь также улыбался - правда, более сдержанно, в соответствии со своим рангом. Благодетельными улыбками лучились лица торговцев, без устали норовивших всучить каждому встречному разнообразные ненужные вещи. Когда это удавалось, то лица покупателей озарялись улыбками довольства и превосходства над собратьями, которые приобретали ненужное в меньшем количестве и с меньшей скоростью. Граждане в богатых одеждах, покровительственно улыбаясь, похлопывали по плечам сограждан победнее и бесцеремонно запускали свои руки в их карманы и кошельки. Обобранные бедняки, похоже, вовсе не замечали того. Они улыбались гордо и патриотично, явно осознавая себя архиважнейшей частью этого лучшего из миров...

Синдбад пожевал губами и издал неопределенный звук. Абу Джафар, внимательно наблюдавший за выражением его лица, развел ладони со вздохом понимания:

- Значит, подобная страна существует и в твоем мире …

- Да. И не одна, что умножает печаль мою. Мельчают люди, о наимудрейший.

- Не все, о Синдбад-мироход, далеко не все! Взгляни – и да возрадуется сердце твое!

Синдбадово сердце не возрадовалось, но, впрочем, несколько удивилось: на этот раз исключительно гиганты, исполины и титаны населяли указанную мудрецовым пальцем державу – следовало полагать, столь же исключительно великую.

- Они утверждают, что пришли со звезд и дали начало всем народам земли, - заметил Абу Джафар. Синдбаду показалось, что в длинной бороде промелькнула короткая ухмылка.

Пришедшие со звезд искапывали моря, а из вынутой земли воздвигали гряды гор. Затем запускали грязные руки в прошлое и запросто, в два пальца, изменяли его, создавая при этом призрачные, но величественные картины ослепительного будущего. Время от времени они принимались с большим воодушевлением петь хором и славословить друг дружку, отвлекаясь только для того, чтобы совершить ритуальный плевок или неприличный жест в направлении сопредельной северной державы. Славно потрудившись подобным образом, титаны государственности оборачивались в другую сторону и дружно протягивали за границу сложенные ковшиками ладони.

- Что они делают? – заинтересованно спросил Синдбад.

- Побираются.

- Что-что?

- Клянчат милостыню. Попрошайничают.

Синдбадово сердце удивилось еще больше:

- Такие великие!

- Великие… - повторил Абу Джафар как бы про себя, ухмыльнулся уже совершенно определенно и указал направление взмахом бороды.

Один из человечищ-глыбищ в вышитых шальварах, воровато оглянувшись на занятых ответственным государственным делом сограждан, быстро перекинул ноги через стену и спрыгнул в соседнюю страну. Как только ступни его коснулись земли, он стал стремительно уменьшаться в размерах, пока совсем не затерялся среди толпы местных жителей. Несколько исполинов патриотизма тут же последовали этому удручающе непатриотическому примеру. С тем же удручающим результатом.

Синдбад с любопытством обернулся:

- Я не разглядел, каким оказался их окончательный рост, - надо полагать, истинный - если сравнить с нормальными людьми.

- Нормальным людям они…

Абу Джафар замялся и благопристойно указал себе за спину пониже шитого золотом пояса:

- До этого неудобоназываемого места...

Синдбад подавился смехом.

Наимудрейший сокрушенно всплеснул руками, закачал головой, запричитал скороговоркой о своем смрадном и гнусном непотребстве перед лицом такого гостя, такого гостя, ах, какого гостя…

Синдбад почувствовал, как совесть неодобрительно завозилась в нем и толкнула изнутри острым локтем.

- А что ты скажешь во-о-он о той стране, о Абу Джафар? – спросил он с ненужной поспешностью.

- Пока лишь то, что она также заслуживает твоего внимания, о великодушнейший Синдбад-мироход, - ответствовал тот, понемногу успокаиваясь.

Посреди огромного скопления людей возвышался помост, благоустроенный парой роскошных кресел. В них напротив друг друга весьма благообразно располагались два человека, равно приятных видом.